Результаты исследований, проведенных в рамках проекта в 2019 г.
На основе результатов экспериментального исследования (N=60) с регистрацией вегетативных показателей и движений глаз выделены различия в психологическом воздействии новостей о глобальных угрозах в социальных сетях на интернет-пользователей с разным отношением к глобальным рискам. Показано, что новости, посвященные глобальным рискам, не изменяют уже сложившихся убеждений в отношении вероятности и способов предотвращения глобальных рисков, однако повышают значимость личной защищенности по отношению к их последствиям. Результаты эксперимента показывают, что недоверие к социальным институтам и убеждение в предопределенности судьбы, а также приверженность традиционным групповым ценностям усиливают подверженность эмоциональному воздействию новостей о глобальных рисках, тогда как вера в способность влиять на свою судьбу, толерантность к неопределенности и ориентация на либеральные моральные основания снижают ее. Анализ осознанных и вегетативых реакций на новостные тексты о разных типах глобальных рисков, указывает на то, что информация о понятных испытуемым экзистенциальных рисках, относительно которых в обществе достигнут консенсус, вызывает наиболее сильные и осознаваемые переживания. Напротив, информация о рисках, последствия которых остаются неопределенными и по-разному оцениваются в обществе, сопровождается неосознаваемыми аффективными реакциями, указывающими на имплицитные процессы переработки значимой для личности информации.
На основе данных кросс-культурного исследования (Россия, N=696; Китай, N=272; Франция, N=177) подтверждена гипотеза о существовании универсальных социально-психологических предикторов отношения к глобальным рискам, к которым, на основании результатов исследования, можно отнести силу глобальной идентичности, ориентацию на консервативные моральные ценности и уровень религиозности, а также убеждение в способности влиять на свое будущее. К специфическим, культурно обусловленным предикторам отношения к глобальным рискам можно отнести веру в справедливость мира и ориентацию на либеральные моральные основания. На основе другого кросс-культурного исследования выделены социально-психологические предикторы отношения к ядерной угрозе и оценки допустимости использования оружия массового уничтожения среди студентов двух ядерных держав - Китая (N=100) и России (N=148): уровень фатализма, тревогу по поводу возможного применения ядерного оружия, уровень избегания неопределенности, а также веру в возможность выживания в ядерной войне. На основании полученных данных выдвинуто предположение о нелинейной связи между тревогой по проводу войны и готовностью к радикальным решениям: пока вероятность войны оценивается низко, тревога перед ней снижает оправданность применения ядерного оружия, когда же вероятность оценивается как высокая, тревога начинает усиливать поддержку крайних мер.
На основе популяционного исследования (N=1600, общероссийская репрезентативная выборка) выделены 7 типов отношения россиян к глобальным рискам, которые отражают наиболее распространенные в российском обществе стратегии совладания с информацией о глобальных рисках: стратегии социальной мобилизации («алармистский традиционализм», то есть готовность к действиям, сопряженная с тревогой и повышением приверженности традиционным нормам и ценностям для предотвращения катастрофы, - 13,9% респондентов; «активный оптимизм» - готовность к активным совместным действиям по предотвращению глобальных рисков 18,7%), стратегии индивидуальной самозащиты, связанные с низким социальным доверием («прагматичный индивидуализм» - 16,9% и «недоверчивый скептицизм» - 9,7%), стратегии депроблематизации («пассивный оптимизм», то есть вера в то, что ситуация сама разрешится к лучшему - 18,9% респондентов; «безразличие» - 8,5%), стратегии эскапизма («пассивный пессимизм», то есть апокалиптические ожидания, сопряженные с неготовностью что-либо делать для предотвращения глобальных рисков - 13,4%). Предложены рекомендации по информированию общества о глобальных рисках в СМИ с учетом социально-психологических типов отношения личности к глобальным рискам.
Анализ социально-психологических и социально-демографических характеристик различных типов отношения к глобальным рискам показывает, что высокий уровень тревоги по поводу рисков связан с вниманием к сообщениям о них в СМИ, сопровождается консервативными установками и ориентацией на авторитарных лидеров. Тревога по поводу глобальных рисков связана с низким уровнем удовлетворенности своей жизнью и низким материальным благополучием. Выше всего она оказалась не в мегаполисах, а в городах с численностью жителей до 50 тыс. человек и поселках городского типа, где уровень субъективного благополучия особенно низок. Иными словами, глобальные угрозы воспринимаются сквозь призму социальных проблем российского общества, растущей потребности в социальной справедливости. Это создает благодатную почву для использования глобальных рисков в избирательных компаниях и общественно-политических движениях. Поддержка сильных политиков, способных принимать непопулярные решения для предотвращения катастрофы, тем выше, чем меньше респонденты опасаются риска диктатуры, чем больше их беспокоят глобальные риски, и чем больше они встревожены ростом социального неравенства и несправедливости в обществе. Это указывает на то, что в условиях коллапса институционального доверия и роста социального неравенства нагнетание тревоги по поводу глобальных рисков может приводить к росту макиавеллизма, убеждения в том, что ради спасения все средства хороши. Таким образом, наши данные проливают свет на психологические механизмы роста подверженности общества популизму в условиях глобальных рисков.
Проанализированы возможные социально-психологические последствия внедрения новых технологий в повседневную жизнь общества на различных уровнях социально-психологического анализа. На личностном уровне развитие цифровых отношений повышает степень осознания человеком тех межличностных и межгрупповых отношений, которые ранее оставались за рамками его внимания; формируется расширенный образ Я и др. На уровне межличностных отношений новые технологии приводят к сужению границ интимного и публичного, внутреннего и внешнего миров. В малых и больших контактных группах облегчается конструирование групповой идентичности, которая строится на общности отношения к конкретным событиям, на коллективных чувствах и др. На уровне межгрупповых отношений новые технологии делают более доступной информацию о своей и чужой группах, расширяя основания социальной категоризации и межгруппового сравнения. На уровне общества в целом усиливается противоречие между технооптимизмом и социальным пессимизмом. Одним из ключевых критериев для оценки рискогенности новых технологий можно считать степень снижения или повышения способности человека к преадаптации, генерированию нестандартных, сложных решений в условиях глобальных рисков. Сделан вывод о том, что необходимо совмещение ценностно-ориентированного дизайна программ и технических устройств с гуманитарными технологиями поддержки рефлексивности и выбора
На основании эмпирического исследования (N=463) показано, что предикторами проэкологических убеждений молодежи являются тревога по поводу будущего, социальный цинизм, низкое аутгрупповое доверие, слабая ориентация на уважение авторитетов как морального основания. При этом убежденность в ограниченности природных ресурсов и существовании реальной угрозы экологического кризиса значимо выше у представителей поколения Z. Сделан вывод о том, что в условиях низкого социального доверия и переживания несправедливости экологическая проблематика может быть использована политическими предпринимателями как основание для протестной мобилизации молодежи.
Впервые проведено эмпирическое исследование социально-психологических предпосылок отношения личности к экономическим санкциям (N=579). Готовность оправдывать использование санкций для защиты от глобальных рисков, - таких как распространение оружия массового поражения, или действия, усугубляющие климатическую и экологическую ситуацию в мире, - определяется преимущественно глобальной идентификацией и ориентацией на либеральные моральные основания (высокой значимостью заботы о людях и справедливости при низкой значимости уважения к авторитетам). Однако, при восприятии глобальных рисков в качестве угрозы национальным интересам поддержка санкций против других государств определяется консервативными моральными основаниями (лояльность своей группе, чистота и святость) и низким аутгрупповым доверием. Выделены психологические механизмы, влияющие на принятие руководством компании решения о работе с зарубежными партнерами, находящимися под действием санкций. Показано, что сочетание ингруппового доверия и социального цинизма, информированности о санкциях и озабоченности их последствиями снижает готовность руководителей к нарушению санкционных ограничений при взаимодействии с партнерами. Иными словами, чем больше руководители сталкиваются с негативными последствиями экономических санкций, чем меньше они ощущают себя защищенными со стороны социальных институтов, и чем больше они опасаются подвести людей, входящих в ближний круг общения, тем больше они склонны избегать нарушения санкционного режима. Анализ влияния угрозы вторичных санкций на поведение бизнеса показал, что если в отношениях «государство-государство» они малопродуктивны, то в связке «государство-бизнес» они показывают высокую эффективность. Сделано предположение о том, что эффективность зарубежных санкций против бизнеса с психологической точки зрения может объясняться низким институциональным доверием руководителей, не рассчитывающих на поддержку со стороны своего государства. Для измерения отношения личности к экономическим санкциям как инструменту дипломатического принуждения разработана и апробирована авторская методика «Отношение к экономическим санкциям».
На основе анализа Big Data (60 000 сообщений в социальной сети Twitter) выявлены особенности переживания событий, связанных с глобальными рисками, пользователями социальных сетей. Впервые показано, что природные катастрофы в большей степени, чем социальные, актуализируют групповую идентификацию и соблюдение норм, что проявляется в более частом употреблении местоимения «Мы» и маркеров мотива групповой аффилиации, а также абсолютистской лексики («всегда», «все» и т.п.), лексики долженствования («следует», «должны» и т.п.) и отрицания («никогда» и т.п.). Информация о происходящих природных бедствиях обладает большим потенциалом для сплочения, чем информация о социальных катастрофах, но при этом может в большей степени усиливать поддержку рестриктивных норм, приверженность радикальным решениям, ослабляя сопереживание потерпевшим. Между тем, в условиях климатического кризиса особенно важным становится такое информирование о природных рисках, которое поддерживает межгрупповое доверие, готовность к нестандартным решениям и эмпатию.
На основе эмпирического исследования (N=521) впервые изучена связь между отношением личности к глобальным рискам и отношением к личной смерти. Показано, что характеристики отношения к смерти вносят наибольший вклад в ориентацию на возврат к традиционным религиозным ценностям и контролю за гражданами для предотвращения глобальной катастрофы. Адаптивные характеристики отношения к смерти (нейтральное принятие смерти, страх последствий смерти для личности и для близких) усиливают убеждение в необходимости сотрудничества для предвидения и предотвращения глобальных рисков, а также готовность участвовать в предотвращении катастроф. Дезадаптивные и защитные характеристики отношения к смерти (принятие смерти как бегства, избегание мыслей о смерти, страх забвения после смерти, страх последствий для тела) усиливают апокалиптизм и фаталистическое игнорирование глобальных рисков. Полученные нами данные указывают на то, что напоминание о смерти в новостях по поводу глобальных рисков может сдвигать общественное мнение в сторону консервативных установок, а также способствуют развитию деструктивных для жизнеспособности личности фаталистических установок.
На основании теоретического анализа и двух эмпирических исследований (N=250, N=705) впервые выделены социально-психологические предпосылки формирования чувства ответственности личности не только перед будущими, но и перед прошлыми поколениями людей. Показано, что ответственность перед будущими поколениями связана с социальным доверием и глобальной идентичностью и усиливает преадаптивные установки в отношении глобальных рисков; ответственность перед предшествующими поколениями связана с ориентацией на консервативные ценностные ориентации и по отношению к тревоге перед глобальными рисками выполняет одновременно мобилизующую и стабилизирующую функции: она повышает значимость глобальных рисков, но при этом удерживает от радикальных решений и подкрепляет приверженность традиционным нормам и ценностям для защиты от катастроф и их последствий. Сформулированы концептуальные положения о социально-психологических механизмах, лежащих в основе формирования планетарной этики и ответственности перед будущим (К.-О. Апель, Г. Йонас). Проведенные нами исследования позволяют сделать вывод о том, что психологическими предпосылками ответственности перед будущими поколениями является не «эвристика страха», предложенная Г. Йонасом в качестве основания этики будущего, а социальный оптимизм, глобальная идентификация, значимость заботы о людях и справедливости.